Неточные совпадения
Утром спать нам долго не пришлось.
На рассвете появилось много мошкары: воздух буквально кишел ею. Мулы оставили корм и жались к биваку.
На скорую руку мы напились чаю, собрали палатки и тронулись
в путь.
Вечером я подсчитал броды.
На протяжении 15 км мы сделали 32 брода, не считая сплошного хода по ущелью. Ночью небо опять затянуло тучами, а перед
рассветом пошел мелкий и частый дождь. Утром мы встали раньше обычного, поели немного, напились чаю и тронулись
в путь. Первые 6 км мы шли больше по воде, чем по суше.
Следующий день — 7 августа. Как только взошло солнце, туман начал рассеиваться, и через какие-нибудь полчаса
на небе не было ни одного облачка. Роса перед
рассветом обильно смочила траву, кусты и деревья. Дерсу не было
на биваке. Он ходил
на охоту, но неудачно, и возвратился обратно как раз ко времени выступления. Мы сейчас же тронулись
в путь.
Во время
пути я наступил
на колючее дерево. Острый шип проколол обувь и вонзился
в ногу. Я быстро разулся и вытащил занозу, но, должно быть, не всю. Вероятно, кончик ее остался
в ране, потому что
на другой день ногу стало ломить. Я попросил Дерсу еще раз осмотреть рану, но она уже успела запухнуть по краям. Этот день я шел, зато ночью нога сильно болела. До самого
рассвета я не мог сомкнуть глаз. Наутро стало ясно, что
на ноге у меня образовался большой нарыв.
Как бы то ни было, «Адмирал Фосс» был
в пути полтора месяца, когда
на рассвете вахта заметила огромную волну, шедшую при спокойном море и умеренном ветре с юго-востока.
Нальчик, столицу Кабарды, мы незаметно миновали поздно вечером. Проехали мимо лежащего рядом с Нальчиком Большого аула, где для местных князей светил огнями и гремел шумом тамаши, и заночевали
в отдельной легкой постройке, кунацкой,
на широких низких скамьях, обитых коврами. Огня не зажигали и перед
рассветом выехали
в путь,
в страшное ущелье, которое перед нами зияло.
Капитан то и дело выходил наверх и поднимался
на мостик и вместе с старшим штурманом зорко посматривал
в бинокль
на рассеянные по
пути знаки разных отмелей и банок, которыми так богат Финский залив. И он и старший штурман почти всю ночь простояли наверху и только
на рассвете легли спать.
На другой день Савушка поднял нас задолго до
рассвета. Он распорядился заменить наших усталых собак свежими. Не медля нимало, мы уложили свои нарты и тронулись
в путь.
Еще 15 марта, когда мы были
в верховьях Иггу,
в полдень
на снегу при температуре — 1,5 °C я заметил странные живые существа, по внешнему виду очень похожие
на пауков. Они двигались торопливо и каждый раз, когда я хотел поймать их, старались зарыться
в снег. Второй раз я увидел эти странные создания около Бяпали. Термометр показывал +3 °C. Они были вялыми и двигались медленно.
На пути от Улема к морю
на рассвете я снова имел возможность наблюдать этих странных насекомых.
— Я посылаю снова вас, потому что не могу послать никого из солдат: каждый штык
на счету, каждая рука дорога при данном положении дела… — произнес он не без некоторого волнения
в голосе. —
На рассвете должен произойти штыковой бой… Возвращайтесь же скорее. Я должен вас видеть здесь до наступления утра. И не вздумайте провожать к горе артиллерию. Я им точно описал
путь к ней со слов вашего донесения; они сами найдут дорогу; вы будете нужнее здесь. Ну, Господь с вами. Живо возвращайтесь ко мне, мой мальчик.
Кочевники, видимо, удалились, но Ермак и его люди провели бессонную ночь, настороже. С первыми лучами
рассвета они отправились
в дальнейший
путь.
На лесистых берегах не было никого.
Получив свои бумаги и наняв подводы, Застрембецкий отправился ночью
в путь со своей командой и был уже
на рассвете в имении Сурмина под видом квартирьеров полка, который должен был прибыть туда же через два, три дня.
На другой день с
рассветом Иван Кольцо действительно выехал
в путь, оставив одного из своих людей
в качестве проводника для князя Болховского и Ивана Глухова со стрельцами.